Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]
— Ну, — сказал Рон, — в любой данной сфере все большие окружности пересекают друг друга или являются конгруэнтными.
Ридра рассмеялась.
— Точно, как эти, да? Есть ли еще какие-нибудь окружности на сфере, которые будут перемещаться, как бы их ни перемещали?
— Все большие окружности имеют хотя бы две точки пересечения.
— Подумайте об этом с минуту и поглядите на шарики — они все перемещаются по большой окружности.
Молли внезапно хлопнула в ладоши. Она что-то сказала на кис-вагили. Ридра рассмеялась:
— Верно! — удивленным Рону и Калли она перевела: — Они движутся относительно друг друга, и их пути пересекаются.
Глаза Калли расширились:
— За четверть нашего пути по окружности они все выравниваются по плоскости…
— Лежащей в плоскости нашей орбиты, — закончил Рон. — Да, искаженная плоскость окружности с выступами на каждом конце, по ним мы сможем рассчитать положение Земли.
— Мудро, а? — Ридра двинулась к выходу. — Мы сделаем расчеты, потом включим двигатели и переместимся на семьдесят — восемьдесят миль без вреда для себя. Повторим расчеты — и получим диаметры орбиты и нашу скорость. Это вся информация, которая нам необходима для определения нашего положения относительно ближайшей гравитационной массы. Затем мы снова сможем прыгнуть в стасис. Наши навигационные инструменты для стасиса в порядке. Подадим просьбу о помощи и получим ее с ближайшей стасис-станции.
Восхищенные навигаторы присоединились к ней в коридоре.
— Считайте, — сказала Ридра.
При счете «ноль» Рон выключил магнитное поле стен. Шарики начали свое медленное движение.
— Вы нас постоянно учите чему-нибудь новому, — сказал Калли. — Все это должен был предложить я, это моя работа. Откуда вы взяли эту мысль?
— От слова «большая окружность» на… другом языке.
— Языке? — спросила Молли. — Как это?
— Ну, я постараюсь показать. — Она взяла металлическую пластину и палочку-стилос и начала чертить. — Допустим, слово для обозначения окружности — О. В данном языке имеется интонационная система для выражения сравнительных размеров. Мы представим ее диакритическими знаками: меньший, обычный, больший. Что в таком случае обозначает О со значком «меньше» над ним?
— Наименьшую возможность окружности? — ответил Калли. — Это просто.
Ридра кивнула.
— Теперь представим себе, что слово, обозначающее обычный круг О, со значком «обычный» над ним, сопровождается одним из двух символов: один из них означает, что окружность не соприкасается с другой, другой — пересечение окружностей или +. Что означает О + со значком «больше» над ним? Пересекающиеся большие окружности пересекаются. В этом языке слово для «большой окружности» всегда 0+ со знаком «больше» над ним. Эта информация заключена в самом слове. Точно так же, как вуссто-постановка несет в английском ту информацию, которая в соответствующих французских словах — ла rape или ле тиррер — отсутствует. «Большая окружность» — это сочетание несет в себе определенную информацию, но она недостаточна, чтобы выйти из трудного положения, в которое мы попали. Нам нужно перейти к другому языку, извлечь необходимую нам информацию и решить, что делать.
— Какой же это язык?
— Не знаю его настоящего названия. Условно его называют Вавилон-17. Я мало что знаю о нем, но из того, что мне известно, следует, что его слова несут больше информации, чем четыре-пять живых языков вместе взятых, — и при этом в меньшем объеме.
Она коротко перевела это и Молли.
— Кто говорит? — спросила Молли, руководствуясь своим минимальным знанием английского языка.
Ридра прикусила губу. Когда она сама задавала себе этот вопрос, мышцы ее живота напрягались, руки начинали судорожно двигаться, а в горле с болью застревали слова ответа. Так произошло и сейчас, но потом прошло.
— Не знаю. Но хочу узнать. Это и есть главная причина нашей экспедиции.
— Вавилон-17,— повторил Рон.
За его спиной кашлянул один из парней взвода.
— Что, Карлос?
Приземистый, черноволосый, мускулистый Карлос отдувался после подъема.
— Капитан, я хочу показать вам кое-что, — он переступил с ноги на ногу с юношеской неуклюжестью. — Внизу, в трубе. Думаю, вы сами должны посмотреть.
— Помощник велел вам отыскать меня?
— Угу.
— Вы трое сможете кончить с этим делом?
— Конечно, капитан.
Калли смотрел на сближающиеся шарики.
Ридра нырнула вслед за Карлосом. Они спустились по лестнице и, согнувшись, пошли по узкому переходу.
— Здесь, — сказал Карлос. Он остановился у оплетенного проводами пластика стены и открыл шкафчик. Через пластиковую поверхность схемы проходила трещина. — Разбито.
— Как? — удивилась Ридра.
— Вот так, — он взял плитку в руки и сделал сгибающий жест.
— Вы уверены, что она не сломалась сама по себе?
— Она не может, — сказал Карлос. — Когда она на месте, она слишком хорошо закреплена. Ее нельзя сломать даже молотком. А здесь сосредоточие всех коммуникаций.
Ридра кивнула.
— Дефлекторы для маневров в обычном пространстве…
Он открыл другую дверцу и извлек еще одну плитку.
— Вот.
Ридра провела ногтем по разлому второй.
— Кто-то сломал это, — сказала она. — Возьмите их в мастерскую, скажите Лиззи, чтобы она починила и принесла мне. Я сама поставлю их на место. И верну ей ее шарики.
Бросьте жемчужину в густое масло. Яркая желтизна постепенно сменится красным, потом исчезнет. Таков полет в гиперстасисе.
На панели компьютера Ридра раскладывала карточки. Словарь Удвоился с начала путешествия. Она испытывала некоторое удовлетворение. Слова, их значения становились для нее все яснее.
Но на корабле был предатель. Вопрос-вакуум, где не было никакой информации: кто, как, почему? — эта пустота заполняла часть ее мозга, заставляла испытывать страдания. Кто-то сознательно сломал эти пластинки… Это подтвердила и Лиззи. Кто? Имена всех членов экипажа, и рядом с каждым вопросительный знак.
Бросьте драгоценный камень в груду драгоценностей. Таков выход из гиперстасиса в пространство Двора Военного Союза в Армседже.
Она сняла с коммуникационного щита чувствительный шлем.
— Пожалуйста, переводите для меня.
Глазок индикатора мигнул в знак согласия. Каждый из Лишенных Тела воспринимал все детали гравитационных и электромагнитных течений стасиса, каждый по-своему. Этих деталей были мириады, и пилот вел свой корабль по этим течениям, как когда-то парусные корабли дрейфовали по океанам жидкости. Шлем давал возможность капитану увидеть то, что видели Лишенные Тела, конечно, в известных пределах.
